Заместитель министра иностранных дел РФ Сергей РЯБКОВ:
ПОЗИЦИЯ "ШЕСТЕРКИ" В АЛМАТЫ ДОЛЖНА БЫТЬ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНА ДЛЯ ИРАНА
Заместитель министра иностранных дел России Сергей РЯБКОВ дал интервью Интерфаксу в преддверии открывающегося 26 февраля в Алматы очередного полноформатного раунда переговоров по урегулированию иранской ядерной проблемы.
- Много разговоров идет об идее дальнейшего сокращения ядерных потенциалов, об этом заявлял недавно и президент Обама. и.о. замгоссекретаря США Роуз Гетемюллер не привезла в Москву каких-либо идей на этот счет, предложений о новом соглашении в этой сфере? Какова наша позиция?
- Мы любые предложения рассматриваем. Это отправная точка дипломатического процесса. У нас, видимо, недостаточно эффективно происходит разъяснение политологическим кругам и тем, кто интересуется этими вопросами, нашей позиции, которая американским партнерам за столом переговоров известна до мельчайших деталей. А именно, что вопросы дальнейших сокращений ядерных вооружений не могут рассматриваться в отрыве от других элементов и составляющих вот этой более широкой, комплексной, взаимосвязанной картины в сфере стратегической стабильности. Если конкретизировать эту посылку, то она включает в себя и тематику ПРО, и вопросы, касающиеся неразмещения оружия в космосе, и вопрос нератификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), дисбаланс в обычных вооружениях и так далее.
Об этих аспектах мы говорим всегда, когда сталкиваемся с постановкой вопроса о том, что может дальше происходить в сфере сокращения ядерных вооружений. Также как мы говорим о том, что ситуация в этой сфере диктует необходимость перехода от чисто двусторонних российско-американских переговоров к все более активному вовлечению в этот процесс других государств, обладающих ядерным оружием.
Наконец, еще один важный момент заключается в том, что приоритетом сегодня является полное и эффективное выполнение обязательств по договору СНВ от 2010 года.
- Переговоры по Ирану длятся не один год, но это не мешает Тегерану сокращать расстояние до того момента, когда он начнет обладать технологиями создания ядерного оружия. Есть ли какие-то временные рамки у этих переговоров? Что Вы ожидаете от встречи "шестерки" с Ираном в Алматы? Не получится ли так, что стороны опять повторят свои хорошо известные всем позиции и разойдутся?
- Вы и правы, и не правы. Правы в том смысле, что повторяемость происходящего на переговорах, действительно, высокая, и это становится таким политическим фактором, который не лучшим образом сказывается на атмосфере. Даже психологически ходить по кругу труднее, чем идти в определенном направлении к какой-то заданной цели.
Но с другой стороны, полного топтания на месте тоже нет. С июня прошлого года по состоянию на сегодняшний момент мы, несмотря на кажущуюся внешне абсолютную тупиковость ситуации, и "группа шести", и иранцы все-таки проделали определенную подготовительную работу. Мы выходим на алматинский раунд, имея на руках не те же самые карты, не те же самые козыри, что и в прошлый раз. То есть, конечно, нельзя сказать, что всю колоду полностью пересдали. Но это и не повторение прежней партии.
В любых переговорах тест на наличие политической воли происходит, когда должны приниматься решения. Переговорщики сначала "расчищают" площадку, убирают помехи. Потому что руководители, политические деятели, те, кто отвечает за то, состоится договоренность или нет, они не могут выполнять эту черновую работу. Нужно, чтобы было достаточно ограниченное количество крупных и действительно значимых вопросов, которые составляют суть будущей договоренности. Пока на протяжении всех раундов переговоров, которые проводились до сих пор, мы занимались уборкой хвороста и опавших листьев. И еще не до конца это проделано. Довольно много тем, которые требуют именно экспертной проработки. Но мы уже приближаемся к моменту, когда нужно будет принимать те или иные решения. Во всяком случае, мы хотели бы, чтобы все участники переговоров в Алматы исходили из такого понимания особенностей нынешнего момента.
С другой стороны, естественно, происходит развитие иранской ядерной программы. Продолжается накопление ядерного материала, идут работы на объектах в Натанзе и Фордо. Некоторое время назад иранская сторона уведомила о намерении установить центрифуги нового поколения. Это вызвало у всех участников "шестерки", в том числе у нас, озабоченность, потому что это противоречит требованиям к Ирану, которые излагались в резолюциях Совета Безопасности, а также Совета управляющих МАГАТЭ.
Так что, фон для алматинского раунда не самый благоприятный, поэтому предсказать его результаты я не берусь. Но для российской стороны имеют определяющее значение три вещи. Во-первых, чтобы мы работали по имеющейся повестки дня и никуда не отклонялись и ставили во главу угла не просто изложение своих позиций, а попытки эти позиции сблизить. Мы должны переходить к реальному взаимному обмену видением того, что может составить суть договоренностей: что на что менять, что должно фиксироваться с точки зрения баланса интересов. Вот этим надо заниматься.
Во-вторых, нам важно, чтобы процесс был продолжен. Нельзя допускать пауз, подобных той, что имела место сейчас. Мы оказались в ситуации, когда, несмотря на всю остроту проблемы, переговоры идут только 20 часов в год. Но это же вообще нереально при таком характере вопросов и при таком низком уровне доверия. Это недопустимо. Если появятся возможности для более углубленной экспертной проработки тех или иных вопросов после Алматы, этим обязательно нужно будет воспользоваться до следующего полноформатного раунда. Сейчас надо повышать интенсивность по всем линиям.
- Были сообщения, что "шестерка" выработала новые подходы, предложения. "Шестерке" есть что предложить Ирану для того, чтобы он, допустим, мог пойти на какие-то уступки? И вообще кто должен делать первый шаг? Будут ли три известных требования (Иран прекращает обогащение урана до 20%, вывозит из страны обогащенный до 20% уран и закрывает объект в Фордо) подтверждены? Правильно ли понимать, что только после реализации этих требований "шестерка" может что-то делать взамен?
- Мы будем отталкиваться от прежних задач, но постараемся вести эти переговоры немного на новом материале. Существуют разные пути достижения одних и тех же целей. Позиция, с которой "шестерка" приедет в Алматы, должна быть более привлекательна для Ирана, чем раньше. У меня есть основания надеяться на то, что иранцы не смогут оспорить тот факт, что определенные усилия в этом направлении "шестерка" проделала.
Мы не можем подвергать ревизии требования, зафиксированные в резолюциях СБ ООН и Совета управляющих МАГАТЭ. Мы считаем, что эти требования справедливы, законны, особенно когда нет достаточных признаков готовности иранской стороны выполнять эти требования. Мы не видим оснований, чтобы от них отказываться.
Но пути достижения окончательной цели могут быть разными. В свое время мы предложили план на основе поэтапности и взаимности. Концепция, которая туда была заложена, сегодня лежит в основе позиции "шестерки": подразумеваются встречные шаги, сбалансированные и взаимные. Иранцы предложили свои идеи, у них в ходе предыдущих раундов были продолжительные и объемные презентации этих идей. Они поделились с нами своими документами. По сути дела, о том и речь: идет спор о последовательности шагов, об их характере, об их качестве и наполнении. Когда мы начнем не просто рассказывать, почему наша последовательность нам кажется более правильной, чем последовательность другой стороны, когда мы начнем совмещать и пытаться наращивать то, что у нас есть общего, в этот момент и начнутся настоящие переговоры. Я надеюсь, что им будет дан старт именно в Алматы.
- В экспертных кругах бытовало мнение, что решение российской стороны заморозить контракт на поставку Ирану комплексов С-300 было больше политическим, нежели основанным на ограничениях, которые вводились резолюцией СБ ООН 1929. Может ли Россия пересмотреть свое решение?
- История этого вопроса всем очень памятна. Думаю, что когда будут отменены действующие в отношении Ирана санкции, которые зафиксированы в резолюциях СБ ООН, в том числе в резолюции 1929, то тогда и появится возможность для России на абсолютно законном основании осуществить эту поставку.
Это вопрос действующего в России законодательства. Ситуация с С-300 регулируется известным указом президента РФ. По состоянию на сегодня здесь ничего не изменилось.
- США после поведенного КНДР ядерного испытания заявили, что будут наращивать помощь союзникам в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) в создании ПРО. Беспокоят ли нас такие планы и насколько это ядерное испытание является серьезным основанием для того, чтобы США форсировали развертывание ПРО в АТР? Насколько угрозы США ужесточить санкции против КНДР разумны с учетом того, что Пхеньян грозит новыми разрушительными шагами?
- То, что было осуществлено ядерное испытание вопреки всем призывам и здравому смыслу, заслуживает осуждения. Это осуждение было сформулировано не просто в национальном заявлении, с которым мы выступили сразу после испытания, но в очень твердом, прямом заявлении председателя СБ ООН, и это заявление не содержит никаких экивоков.
Для нас не менее важно и то, чтобы реакция международного сообщества не провоцировала дальнейшую эскалацию. Самая большая трудность работы по таким сюжетам – это точная калибровка ответа. Насколько ответ на то или иное действие может быть воспринят как предлог для того, чтобы осуществить еще более резкие, далеко идущие шаги в направлении, противоположном искомому.
В Нью-Йорке идет определенная работа. Обсуждается, что может стать содержанием реакции международного сообщества на это вызывающее и по большому счету провокационное действие Пхеньяна. Национальные ответы (я имею в виду не вербальные ответы, а конкретные действия) – это не тема сегодняшнего дня.
Для меня ясно, что в США найдутся силы, которые проведенное в КНДР ядерное испытания используют в качестве дополнительного мощного аргумента в пользу наращивания в том числе противоракетных возможностей в АТР. Это просто очевидная вещь. И в прошлом, когда в КНДР прошли только два ядерных испытания и еще не было успешного запуска спутника, все вопросы, связанные с северокорейской ядерной программой, рассматривались американцами под углом ПРО.
Но мы считаем, что ПРО как таковая не является средством укрепления стратегической стабильности. Она может создать серьезные риски, в том числе в совершенно других ракурсах и преломлениях, чем те, на которые сейчас смотрят американские политики и военные, анализируя потенциал КНДР в ракетно-ядерной сфере. Поэтому мы с озабоченностью воспринимаем и развертывание, и развитие системы ПРО и ее составляющих в АТР. Мы не можем безучастно относиться к сотрудничеству в этой сфере США с целым рядом стран. Мы все это самым внимательным образом отслеживаем, анализируем. Это становится еще одним вопросом, который учитывается в наших размышлениях о том, что нам делать в связи с созданием американской ПРО.
- Спасибо за интервью!
Февраль, 2013
© 2024 Информационное агентство "Интерфакс-Казахстан"
Ссылка при использовании обязательна
Архив рубрики
